Даже если Шинкель (2018), несомненно, прав, утверждая, что непрекращающийся глобальный кризис — это черта постмодерна, есть, однако, особая субстанция (hypokeimenon), которая позволила этому кризису стать и перманентным, и глобальным, а значит, практически неизбежным, непрерывным и всемирным, — и это неолиберализм как таковой. Или, точнее, провозглашение Лиотаром конца больших нарративов открыло дверь для создания современного состояния, которое Карлсон сегодня называет эпохой постправды (2018), и одновременно с этим деконструкция таких понятий, как субъективность, суверенитет, право, государство, народ и др. — и, в конечном счете, даже демократия — как раз и обеспечила то, что я называю неототалитаризмом, проявляющимся, с одной стороны, как принудительная унификация, а с другой — как уничтожение другого через другого, т.е. инаковости — и расширение сферы управления и контроля над населением, а значит, в конечном счете, и конец свободы. Этот процесс переплетения неолиберализма и постмодернизма, который приводит к неототалитаризму XXI века, Фуко назвал биополитикой, и в этом отношении его анализ гораздо более актуален, чем многочисленные новые теории биополитики, включая теории Агамбена, Хардта и Негри, Эспозито и др. Суть в том, что непрекращающийся глобальный кризис, как и видимость разобщенности мира, представляет собой философскую и политическую гегемонию биополитики, как системы государственного управления, реализуемой через различные формы управления и установления контроля над населением. Весьма актуально осмыслить, как это проявляется в доминирующем дискурсе и практиках Запада последних десятилетий через особый тип неоколониализма и, таким образом, неразрывно связано с постправдой, как своеобразным безразличием к понятию истины.

Лектор: Богдана Кольевич Гриффит, доктор философии (PhD), старший научный сотрудник института политических исследований, Университет Белграда, Сербия

Лекция проводится на английском языке.